Уже пару последних недель продумываю тему своего выступления (пленарного доклада) в Вышке. Заявил о семантической интерпретации Канта.
Сегодня утром понял, что все очень просто (суть доклада открылась)!
О чем текст Критики (если помыслить это в общем)?
О познании, о том как происходит познание (теоретическое, чистое). Т.е. об отношении наших представлений к предмету/объекту (письмо к Герцу). А это семантическое отношение референции. Кантовский же подход в том, что он анализирует сложный случай, случай анти-наивизма. Т.е. случай, когда не действует концепции истинности А.Тарского: (Суждение) "Снег бел" - истинно, е.и.т.е. снег бел (дефляционная теория истины). Т.е. случай, когда мы не знаем наверняка, что снег бел, когда мы понимаем, что имеем дело не с самим снегом (вещь-дн), а со снегом для нас (вещь-дн). Но хотели бы быть уверены в адекватности (истинности) наших знаний (о мире).
Трансцендентализм Канта (на уровне Критики) - это построение подобной не-наивной семантики.
PS. А подобная семантика предполагает развитие учения о ТП (как общем денотате наших представлений).
Поскольку Кант "анализирует сложный случай, случай анти-наивизма", то он и говорит не об отношении наших представлений к предмету/объекту (письмо к Герцу), а о том, на чем эти отношения основаны; не о том как происходит познание, а о том как оно выходит за пределы опыта.
Вопрос Канта — как возможно познание? А не — как оно происходит? или как оно есть? То есть познание для Канта — возможное, вероятное, зависящее от ряда обстоятельств и т.д. и т.п. Оно может как соответствовать положению вещей, так и не соответствовать ему. То есть Кант говорит о познании положения вещей, а не вещей спс. Поэтому здесь не референция, не адекватность, а — уместность. То есть не семантика, а топика и риторика, поскольку положение вещей — это их местоположение, это их уместность.
Ну и "сразите" там, в Вышке, Виктора Горбатова тем, что Кант поэтому — это "теория категорий".
В продолжение/развитие поста 2. О семантической интерпретации Канта.
Начал непосредственную подготовку к докладу. Читаю/просматриваю Р.Ханну (см. на эту тему мои посты №182 (http://transcendental.ucoz.ru/forum/10-39-1876-16-1358717010 ) и №180 ветви 3.9). Он называет свой подход (= свою интерпретацию) когнитивно-семантическим.
Во-первых, он выделяет у Канта (критического периода 1770 - 1787, т.е. периода Критики чистого разума): - общий критический подход и - собственно трансцендентальный подход (заявленный в письме к Герцу). (при этом Ханна отличает трансцендентализм (трансцендентальный тезис) от тезиса метафизического идеализма)
Transcendental idealism, as the name obviously suggests, is the conjunction of two sub-theses: (1) the transcendentalism thesis, and (2) the idealism thesis.
(1) The transcendentalism thesis says that all the representational contents of cognition are strictly determined in their underlying forms or structures by a set of primitive or underived universal a priori innate spontaneous human cognitive capacities, also known as “cognitive faculties” (Erkenntnisvermögen). These cognitive faculties include (i) the “sensibility” (Sinnlichkeit), or the capacity for spatial and temporal representation via sensory “intuition” (Anschauung) (CPR A22/B36), (ii) the “understanding” (Verstand), or the capacity for conceptualization or “thinking “(Denken) (CPR A51/B75), (iii) the power of “imagination” (Einbildungskraft), which on the one hand comprehends the specific powers of “memory” (Gedächtnis, Erinnerung) (A 7: 182–5), “imaging” (Bildung), and “schematizing” (CPR A137–42/B176–81), but also on the other hand includes the synthesizing or mental-processing power of the mind more generally (CPR A78/B103), (iv) “self-consciousness” (Selbstbewußtsein) (CPR B132) or the capacity for “apperception,” which is the ground of unity for all conceptualizing and judging (CPR B406), and finally (v) reason, which as we have already seen is the capacity for logical inference and practical decision-making. The whole system of cognitive capacities is constrained in its operations by both “pure general logic,” the topic-neutral or ontically uncommitted, a priori, universal, and categorically normative science of the laws of thought, and also by “transcendental logic,” which is pure general logic that is semantically and modally restricted by an explicit ontic commitment to the proper objects of human cognition (CPR A50–7/ B74–82; http://www.philosophy.ru/library/hanna/hanna_kant_XX.pdf ).
Суть второго - в построении теории человеческого познания (cognition = Erkenntnis).
Ср. с В25: именно это составляет цель/задачу трансцендентальной философии.
А человеческий способ познания (его специфика) представляет собой объективные сознательные ментальные представления (объективные = имеющие свой предмет/объект/денотат) и поэтому "основной вопрос" трансцендентализма - это семантический вопрос об отношении представлений к предмету (из письма к Герцу).
В основе же кантовского (раз)решения лежит его концепция трансцендентального предмета (как денотата, предмета представлений).
Тем самым выстраивается более-менее стройная логическая линия семантической интерпретации: Письмо; общий замысел Критики; 1772 --- 1-е изд. Критики 1781 или даже Пролегомены 1783 (около 10-12 лет).
И тогда непонятным становится вопрос о 2-м изд. и исключении из него концепции ТП. Чем это обусловлено? Думаю во многом с этим и связана "лоскутная теория": Кант начал вносить изменения в текст, но проделал эту работу до конца.
АРТУР ШОПЕНГАУЭР. КРИТИКА КАНТОВСКОЙ ФИЛОСОФИИ. Приложение к тому I http://www.koncheev.narod.ru/sh_krit_kant.htm
«Выше я признал главной заслугой Канта то, что он установил различие между явлением и вещью в себе, объявил весь наш зримый мир явлением и показал, что его законы поэтому неприменимы за пределами явления. Однако он странным образом не вывел это лишь относительное существование явления из простой, столь близкой и очевидной истины — «Нет объекта без субъекта», чтобы таким образом показать самую суть того, что объект есть всегда только в отношении к субъекту, зависит от него, обусловлен им и поэтому существует только как явление, не сам по себе, не безусловно. Уже Беркли, заслуге которого Кант не воздает должного, сделал это важное положение краеугольным камнем своей философии, снискав этим право на вечную признательность, хотя сам он не извлек из этого положения надлежащих выводов и отчасти остался непонятым, отчасти же не вызвал должного внимания. В первом издании моей работы я объяснил игнорирование Кантом этого положения Беркли очевидным опасением следовать несомненному идеализму, тогда как вместе с тем идеализм отчетливо выражен в ряде мест «Критики чистого разума»; на этом основании я обвинил Канта в противоречии самому себе. Этот упрек оправдан, если знать «Критику чистого разума», как в то время я, только по второму или по последующим перепечатанным с него пяти изданиям. Когда же я позже прочел главное сочинение Канта в ставшем уже редком первом издании, то к большой своей радости увидел, что все противоречия исчезают и что Кант, не пользуясь, правда, формулой «нет объекта без субъекта», тем не менее утверждает, с такой же решительностью, как Беркли и я, что лежащий в пространстве и времени внешний мир — лишь представление познающего субъекта; поэтому он, например, на с. 383 первого издания прямо говорит: «… с устранением мыслящего субъекта должен исчезнуть весь телесный мир, потому что этот мир есть не более как явление в чувственности нашего субъекта и один из видов его представлений»016. Но это место на с 348 — 392017, в котором Кант так хорошо и ясно высказывает свою безусловно идеалистическую точку зрения, он во втором издании снял, заменив его множеством противоречащих высказываний. Тем самым циркулировавший с 1787 по 1838 год текст «Критики чистого разума»018 был искажен и испорчен, и это произведение превратилось в самое себе противоречащую книгу, смысл которой никому не может быть поэтому ясен и понятен. Подробности этого, равно и мои предположения о причинах слабости, заставившей Канта исказить свое бессмертное произведение, я изложил в письме профессору Розенкранцу, который приводит главное место этого высказывания в своем предисловии ко второму тому издаваемого им полного собрания сочинений Канта, куда я и отсылаю читателя019. В1838 г. мои настояния побудили профессора Розенкранца восстановить «Критику чистого разума» в ее первоначальном виде, и он опубликовал ее в названном втором томе по первому изданию 1781 г., чем оказал неоценимую услугу философии и спас от забвения величайшее произведение немецкой литературы; об этом надо всегда помнить. Пусть никто не воображает, что знает «Критику чистого разума» и имеет отчетливое представление об учении Канта, если читал ее только во втором или в одном из последующих изданий; он его знать не может, так как читал искаженный, испорченный, в известной степени неподлинный текст. И мой долг решительно сказать это в предупреждение всем».
P.S. Что Вы понимаете под семантическая интерпретация? Если Вы говорите про ТП, то это скорее теория знака, а не теория знания =значения. То есть если ТП, как третий =самостоятельный =средний =трансцендентальный элемент, то — семиотика, а не семантика.
«26.3.1972. Лотман хороший литературовед, и поэтическое чувство у него есть. Его теория – она-то тоже подходит, но всё-таки, даже включая его, я до сих пор не нашел хорошего изложения знаковой теории. Наверное, надо расширить понимание знака. Всё-таки часто область знака берется слишком абстрактно. Знак у структуралистов имеет слишком служебное значение. На сам по себе знак обращают мало внимания, больше глядят на обозначаемое, от знака при этом остается чисто служебный момент. На самом деле знак дело великое, но он имеет определенное место. Для знака в сущности многое нужно, хотя взятый отвлеченно он очень внешнее понятие. Поэтому лингвистам приходится задним числом приписывать ему небывалое значение. Всегда так было в истории философии. Как начнут мусолить категорию, измучат, изнасилуют ее до конца, а потом бросают и идут к чему-то другому. И так вся человеческая жизнь. Я сколько этих завихрений пережил. Ты знаешь, какие были неокантианцы. Такие были, я думаю, и гегельянцы. То же и марксисты. Человек большей частью бывает ослеплен. Показываешь ему цвета, он не видит. Так всегда. Так и со знаком теперь». Лосев Бибихину.
Сообщение отредактировал onomatodox - Понедельник, 22.04.2013, 16:22
Семантика (как раздел семиотики), или логическая семантика (как раздел логики) изучает отношение знака к его денотату, или, переходя на кантовский язык, отношение представления к предмету.
Соответственно, основной кантовский вопрос (трансцендентализма): "Как возможны априорные синтетические суждения?" выступает как семантический вопрос о "предмете" (или адекватности) суждений, или вопрос об истинности этих суждений.
ТП и выступает как наиболее общий денотат (предмет) представлений.
Особенностью же трансцендентальной семантики (в отличие от стандартной; см. семиотический/ семантический треугольник Фреге - Огдена) является ее двухступенчатый характер: понятие отсылает к созерцанию, а созерцание - к ТП.
«Продумывая теоретическую часть во всем ее объеме и во взаимоотношении всех ее частей, я заметил, что мне не хватает еще кое-чего существенного, что я в своих долгих метафизических исследованиях, точно так же как другие, упустил из виду и что в действительности составляет ключ ко всей тайне метафизики, до сих пор остававшейся еще скрытой для себя самой. Я поставил перед собой вопрос: на чем основывается отношение того, что мы называем представлением в нас, к предмету? Если представление содержит только тот способ, каким предмет воздействует на субъект, то легко понять, как он может соответствовать субъекту в качестве действия своей причины и как это определение нашей духовности может что-то представлять, т.е. иметь предмет. Пассивные или чувственные представления обладают, следовательно, доступным для понимания отношением к предметам, и принципы, заимствуемые из природы нашей души, имеют вполне понятную значимость для всех вещей, поскольку они должны быть предметами чувств»
«26.3.1972. ...На сам по себе знак обращают мало внимания, больше глядят на обозначаемое, от знака при этом остается чисто служебный момент. На самом деле знак дело великое, но он имеет определенное место».
Кант: упускают из виду
Лосев: обращают мало внимания
Кант: на чем основывается отношение
Лосев: он имеет определенное место
Какая удивительная синхрония с разницей в 200 лет.
Цитата (SergKatrechko)
Семантика (как раздел семиотики), или логическая семантика (как раздел логики) изучает отношение знака к его денотату, или, переходя на кантовский язык, отношение представления к предмету.
Да, а Кант обращает внимание именно на сам Знак, который остальные упускают из виду или обращают мало внимания. Семантика — именно раздел семиотики. Поэтому семантическая интерпретация Канта звучит весьма сомнительно. Априорные формы Канта — это символические формы Кассирера. Или знаковые формы знаковых систем семиотики.
Цитата (SergKatrechko)
Соответственно, основной кантовский вопрос (трансцендентализма): "Как возможны априорные синтетические суждения?" выступает как семантический вопрос о "предмете" (или адекватности) суждений, или вопрос об истинности этих суждений.
Вопрос "как возможны" — это вопрос основания или топа =места. То есть это не семантический вопрос об истинности, а семиотический =топический =риторический вопрос уместности =адекватности =убедительности =основательности суждения. Семантика — это силлогистика, а Кант занят топикой.
Повторю цитату:
«12.3.1971. ...Диалектика есть учение о вероятном. Вероятное может быть энтимемой. Энтимема не силлогизм. «Вы из Одессы? – Что?! Сами вы жулик!» Тут энтимема. Подразумевается, что все из Одессы жулики. Это и выражено, но умозаключение недостоверно. Или еще пример недостоверного умозаключения: «Все смелые люди обладают большими конечностями; Сократ смел, следовательно, он обладает большими конечностями».
Топика занимается диалектикой. Тут не доказательство, а только вероятность. Сегодня хорошая погода – тогда и завтра тоже будет хорошая погода. Это энтимема, не силлогизм. Ну хорошо, известный период времени наступил, когда можно ожидать хорошей погоды. Всё равно тут соображение не аподиктическое, а вероятное! Или: смотри, не попади под машину, а то вот Иван Иваныч попал под машину. Если он попал, следовательно, и ты можешь. Вероятное суждение.
Topos как раз и есть привлечение обстоятельства, которое может служить для доказательства. Сегодня жарко – ну тогда и завтра, возможно, тоже будет жарко. Здесь топом служит факт «сегодня жаркая погода». Он содержит вероятность продолжения такой же погоды. Операции с такими вероятностями называются топикой. Аристотель, я пришел к выводу, очень любит топику. В его «Риторике» риторическая силлогистика составляет полную аналогию аподиктической. Все речи держатся на вероятном. Все наши опоры в риторике стоят на этом. Это риторическая логика.
Эпидейктические речи не доказательные, а декламационные, для услаждения слуха. Риторика есть учение об убеждении людей. Силлогистика не служит для убеждения, в истинности силлогизма никого не хотят убедить. Там абсолютная истина. Кто возразит – дурак. А в энтимеме человек как бы сидит в театре, смотрит возможные случаи из жизни, в которых нет обязательности. Поэтика и риторика пользуются логикой диалектической, а не силлогистической. Предмет поэтики – изображение возможного и вероятного. Тут работает логика, которая не говорит ни да, ни нет, а говорит среднее. Ни да, ни нет. Так мы смотрим «Ревизора», то ли правду, то ли вымысел.
Об этом у Аристотеля «Поэтика» и «Риторика». Сюжет, который скрывается за сценой и объясняет события, – вероятный. Так может случиться. Потентное и есть предмет искусства. И вот такой крупный философ как Аристотель в своей диалектической логике поставил на одну доску то, что неопровержимо, и то, что вероятно».
1. «Тут работает логика, которая не говорит ни да, ни нет, а говорит среднее». Говорит среднее, то есть — трансцендентальное.
2. «Топика занимается диалектикой. Тут не доказательство, а только вероятность». То есть Как возможно =вероятно? — это вопрос топики =диалектики.
3. «Topos как раз и есть привлечение обстоятельства, которое может служить для доказательства». Вот эти привлеченные со стороны среды обстоятельства места и времени — это "эпигенезис" Канта.
4. «Сюжет, который скрывается за сценой и объясняет события, – вероятный. Так может случиться». То есть объяснение не генетическое — из того, что на сцене, — а эпигенетическое, из сюжета, который скрывается за сценой =за явлением.
Так что, на самом деле, Канта надо понимать семиотически, в духе не существующей (по Лосеву) «хорошей теории знака». Думаю, вся эта англосаксонская аналитическая «шпана» (с) Лосев) будет нервно курить в сторонке от настоящего понимания Канта. Хотя, конечно, надо посмотреть, что там Якобсон мог им нарассказать...
Сообщение отредактировал onomatodox - Понедельник, 22.04.2013, 19:26
onomatodox, в семиотике есть три раздела. На "знак" обращает внимание синтаксис, или логика. На отношение знака к человеку - прагматика, или психология. Семантика же обращает внимание на отношение знака к предмету.
Поэтому трансцендентализм - это и не логика (а трансцендентальная логика), и не психология (или субъективная дедукция, а трансцендентальная дедукция), а, прежде всего и в основном, "когнитивная семантика" (выражение Р.Ханны), или изучение нашей познавательной способности в свете "главного вопроса трансцендентализма" *Пролегомены) как она возможна (т.е. насколько адекватна познаваемому).
На психологию познавания в большей степени обратил внимание Гуссерль (феноменология), на логику/язык - Витгенштейн-Пирс и аналитическая традиция (это можно рассматривать как следующие стадии трансцендентализма). Кантовский же трансцендентализм - семантичен, или эпистемичен (при наличии моментов логичности и психологичности).
onomatodox, в семиотике есть три раздела. На "знак" обращает внимание синтаксис, или логика.
«29.4.1973. ...Видно Лотман что-то почувствовал. В целом он относится хорошо к структурализму. Он хороший литературовед, но одного не чувствует: что художественное произведение кроме всех содержащихся в нем знаков, всех составляющих его структур, всех операций с ними есть еще и просто оно само и что это целое, помимо всех входящих в него структур, по закону совпадения противоположностей есть еще одна новая структура.
Структуралисты поэтому говорят о знаках, а не о символах. По-моему же в конечном счете действует всё-таки символ. Хотя понятие это дискредитировано, его надо воскрешать в новом духе». Лосев Бибихину.
Синтаксис обращает внимание на связь между знаками, на систему знаков. А на структуру самого знака обращают мало внимания.
«23.6.1974. Знаешь, что меня в словообразовании подчинило? Теория Дорошевского[222]. Он мучился над вопросом, в чем логическая основа словообразования, и пришел к выводу, что аффиксы строятся по типу простого предложения. Если я скажу «производство», то аффиксы этого слова соотносятся как сказуемое, подлежащее, определение и так далее. Поразительная идея! Сразу получается же единство всей языковой структуры. На всех уровнях одна структура. Если логически продумать подлежащее, сказуемое, определение, то значит будет продумана вся структура языка. Ну, Ревзина так логически продумать конечно не может. Только Шаумян. Ни у кого другого такой обобщительной силы логической нет. У Шаумяна великолепные мозги в смысле логической школы. Это единственный человек среди структуралистов, который знает, что он говорит». Лосев Бибихину.
У Канта вместо структура — схема.
Р. Якобсон вот совершенно прав и одинок в своей правоте:
«Якобсоновскую рецепцию “Логических исследований” можно назвать оригинальной, а в некотором отношении даже единственной в своем роде. Первоначальную известность самому значительному труду Гуссерля принесло отрицание психологического обоснования логики в “Пролегоменах”. Для самого феноменологического движения наиболее значимы были 5-я и 6-я части “Логических исследований”. Якобсон же сильнее всего был захвачен, наряду с 1-м “Исследованием” (“Выражение и значение”), прежде всего 3-м (“К учению о целом и части”) и 4-м (“Различие между самостоятельным и несамостоятельным значениями и идея чистой грамматики”), в котором обнаруженные ранее отношения были распространены на языковые данности.
В 3-м “Исследовании” Якобсон нашел то, что, используя заголовок центральной главы “Идей” (1913/1950) “Фундаментальные принципы феноменологии” (“Die phanomenologische Fundamentalbetrachtung”), можно назвать фундаментальными принципами структурализма. При этом не следует думать, что в “Логических исследованиях” его внимание было привлечено к побочным проблемам. Напротив, в глазах самого Гуссерля это был краеугольный камень его философии. В предисловии ко второй части (р. 15) он писал о 3-м “Исследовании”: “У меня создалось впечатление, что это исследование читают слишком мало. Мне же самому оно было очень полезно как важная предпосылка для полного уяснения последующего”». ЭЛМАР ХОЛЕНШТАЙН «ЯКОБСОН И ГУССЕРЛЬ» (К вопросу о генезисе структурализма) http://anthropology.rinet.ru/old/7/xolenstein.htm
Думаю, и в глазах Канта учение о схеме — краеугольный камень его трансцендентальной философии.
«4.8.1970. ...Радуясь найденной формуле, А.Ф. предлагает другую в пику структуралистам. – А я знаю, что такое структура: единораздельное целое. Всякое правило это тоже структура. Например, accusativus absolutus, scio te prudentem esse. Единая схема. Тыщи фраз подчиняются этой схеме. Жалкое понимание структуры у теперешних. Шаумян[25] среди них однако занят делом. Его порождающая модель взята из античности». Лосев Бибихину.
Цитата (kto)
onomatodox, по моему молекулярная биология создала "хорошую теорию знака"-- это генетический код.
Нет, "хорошая теория знака" та, которая занимается знаками =сигналами управляющими генетическим кодом. Сами же написали, что Брюс пишет правильно:
Липтон Брюс. «Биология веры». Недостающее звено между Жизнью и Сознанием.
««Биология веры» - одна из важнейших вех Новой Науки. Исследовав процессы информационного обмена в клетках человеческого тела, ученые пришли к выводам, которые должны радикально изменить наше понимание Жизни. Со школьной скамьи нам известно, что всей нашей биологией управляют программы, заложенные в молекуле ДНК. Но оказывается, сама ДНК управляется сигналами, поступающими в клетки извне. И этими сигналами могут быть, в том числе, наши мысли - как позитивные, так и негативные».
Сообщение отредактировал onomatodox - Вторник, 23.04.2013, 09:08
Сделал свой доклад в Вышке под сложным названием "Семантическая интерпретация трансцендентализма Канта: переход к трансцендентальной парадигме философствования". Правда, последние дни подхватил какую-то гриппозную инфекцию, поэтому делал доклад с тяжелой головой (и практически сразу ушел после обсуждения, сил на круглый стол по онтологическому аргументу уже не осталось).
Выставил на защиту три "вложенных" (друг в друга) тезиса, основным из которых выступает тезис 2:
О трансцендентальной парадигме философствования: трансцендентальная метафизика как трансцендентальная семантика
1. Конец ХХ века (80-е годы) ознаменовался на Западе вторым (после неокантианства конца XIX в.)) переоткрытием Канта, прежде всего в рамках аналитической англосаксонской традиции. Начало чему послужили работы П.Стросона («Границы смысла», 1966) и У.Селларса конца 60-х годов. Наиболее значимым стала интерпретация 2-аспектов, которая пришла на смену интерпретации 2-миров. Вместе с этим Кант (прежде всего Критика) была прочитана когнитивно-семантически (в свете обсуждения "ключа ко всей метафизике" из письма Канта к Герцу от 21.02.1772). Основной трансцендентальный вопрос Критики (как новой метафизики) - вопрос о возможности объективных ментальных презентаций (представлений), прежде всего суждений (ср. с кантовским вопросом из Критики «Как возможны априорные синтетические суждения?, т.е. с вопросом о возможности истинности/адекватность наших представлений/суждений, или проблемой применения априорного в опыте, которую Н.Гартман назвал «основной апорией априоризма» (Платон, Кант)).
К сожалению, мы этот новый бум возрождения интереса к Канту в конце ХХ в. пропустили. А он привел к появлению новых выверенных/обновленных переводом кантовских текстов (перевод Критики Гайера-Вуда 1998; Critique of Pure Reason, trans. and ed. by Paul Guyer and Allen W.Wood, Cambridge Univ. Press, 1998) и публикации массы добротных монографий и статей (русский перевод Критики, даже в лучшей редакции 2004 г. (2-язычное изд. Канта) Т.Длугач/Н.Мотрошиловой оставляют желать лучшего).
2. Закат теории 2-миров как неадекватной (и сближающей Канта с феноменализмом Беркли; вещь-дн/явление как наше ментальное представление) позволили выделить особую область трансцендентального (как области нашего опыта/опытного знания/объективных сознательных представлений - см. метафору телескопа Фреге), сосредоточение (или переключение) внимание на которой (см. В25) привело к появлению трансцендентальной парадигмы философствования.
2.1. В самых общих чертах ее суть можно обрисовать так. Вместо классического эпистемологического отношения "субъект - объект", которое не предполагает различение "феномен vs. ноумен" и философствования в рамках области феноменального, Кант вводит свое трансцендентальное различение между вещью–дн (феноменом, явлением) и вещью–спс (ноуменом), что позволяет "погрузить" прежнее эмпирическое отношение "субъект – объект" (т.е. отношение между эмпирическим сознанием и эмпирическим объектом-феноменом) в более широкую трансцендентальную перспективу.
Т.е. теперь у нас появляется трансцендентальная четверка:
В рамках этой трансцендентальной перспективы (четверки) высказывается тезис о недоступности для нас (нашего познания) ее крайних членов: субъективная и объективная вещь-спс онтологически существуют (это не фикции в онтологическом смысле), но нам они эпистемологически недоступны (ср. с популярным сейчас в западном кантоведении тезисом (Канта) об эпистемологическом смирении (humility), в противоположность уже устаревшему тезису о кантовском агностицизме).
[Прим. Субъективную и объективную кантовскую вещь-спс можно рассматривать как эпистемологические «пределы», в познании недостижимые. Например, как -∞ и +∞ для числового ряда. В кантовской терминологии, это выступает как Ничто-2 (см. В347-8), т.е. как пустые негативные понятия (вещь-спс = отрицание вещь-дн) в отличие от кантовского концепта трансцендентального предмета (см. ниже), который является «ничто» другого типа (Ничто–1)].
Реализацией этого смирения (с учетом нашей природной склонности к метафизике) выступает тезис о расширении эмпирического отношения "субъект - объект" до нового трансцендентального отношения "трансцендентальный субъект (или ТЕА) - трансцендентальный предмет/объект". Этим отношением задается трансцендентальная метафизика, а реализуемая четверка выглядит так:
Именно она задает трансцендентальную область, которая отличается от трансцендентной области первой четверки. Субъективная и объективная вещь-спс относятся к области трансцендентного, претензию (необоснованную) на исследование которой выдвигала прежняя (до-критическая, догматическая) метафизика. Либо под именем метафизики вещи (первая античная парадигма философии, Аристотель), либо под именем метафизики сознания (Новое время, современная аналитика сознания; Декарт; вторая парадигма философствования).
Трансцендентализм в качестве критики запрещает подобные трансцендентные метафизически спекуляции как необоснованные (критика рациональной физики (метафизики природы) и психологии (метафизики сознания) - антиномии и паралогизмы). Любая метафизика, в том числе и трансцендентальная, расширяет область эмпирического (физического до мета-физического). Но догматическая метафизика делает слишком необоснованное расширение (как вправо - в область собственно метафизики (вещи, природы), так и влево - в область метафизики сознания). Трансцендентализм ставит границы/ограничения подобной спекуляции лишь до области трансцендентального (вторая наша четверка) - ср. с первоначальным названием кантовского замысла Критики как "Границы чувственности и разума" (из Письма Герцу).
2.2. Вместе с тем, трансцендентализм запрещает (по тем же основаниям/резонам как необоснованную спекуляцию, т.е. возможную, логически непротиворечивую, но несовместимую с нашим «опытом», или «способом познания») и теологическую метафизику (см. кантовское опровержение онтологического аргумента: теоретически существование Бога доказать невозможно, что не запрещает его "практического" признания (как веры в Бога) - см. Критику Практического Разума).
[Данный тезис предполагается более подробно раскрыть на «круглом столе», посвященном онтологическому док-ву бытия Бога. Известно, что в 1763 г. Кант формулирует свой вариант онтологического доказательства, который в современной теологии получил название «трансцендентального аргумента» (далее Кант широко использует трансцендентальную аргументацию и для других целей, в том числе и в Критике; см. http://plato.stanford.edu/archive....). Однако в своей Критике (т.е. через 20 лет) Кант его (и даже свой вариант) отвергает, причем исходя из мета-логических («идеологических») соображений (логически доказательство не вызывает сомнения). Дело в том, что трансцендентальный аргумент (или a la онтологический аргумент) обосновывает необходимость «введения» каких-то (априорных) сущностей (для осмысления опыта), но не может доказать их реальное «физическое» (онтологическое) существование. Поэтому Бог не существует в физическом теоретическом смысле (как природная вещь), хотя он необходим для «царства свободы». Резюмируя нашу позицию (точнее, нашу интерпретацию позиции Канта) можно сказать, что хотя Бог и не существует в физико-онтологическом смысле, но в нашей практической жизни (в этике, поведении) надо жить «как будто» Бог есть.)
эмпирический субъект – трансцендентальное - эмпирический объект
эмпирический субъект - опыт/опытное познание - эмпирический объект
Здесь трансцендентальная парадигма (философствования) представляет собой снятие эмпирического, т.е. преодоление как (эмпирической) метафизики объекта (вещи; Античная парадигма), так и (эмпирической) метафизики субъекта (Новое время) за счет трансцендентального сдвига в срединную между субъектом и объектом область (ср. с описанием трансцендентального сдвига (редукции) у Канта в В 25: трансцендентальная философия занимается исследованием не предметов, а нашего способа познания предметов). В опыте присутствует как субъект, так и объект предшествующей метафизики в качестве подчиненных моментов. В этом смысле к трансцендентальной парадигме можно отнести не только трансцендентализм Канта, или феноменологию Гуссерля (как вторую стадию трансцендентализма), а также концепцию К.Маркса (практика) или Витгенштейна (аф. 2.1 «мир состоит не из вещей, а из фактов»). Но сейчас эту тему (как пред. п.2.2) подробно развивать не хотелось бы. Поэтому перейдем к нашему третьему тезису.
3. "Ключом к тайне метафизики" (как пишет Кант в письме к Герцу) выступает трансцендентальная семантика как исследование вопроса об отношении наших представлений (явлений) к предмету. В рамках трансцендентального сдвига нужно иметь в виду, что представления (явления) трактуются Кантом трансцендентально, т.е. не как наши ментальные (субъективные) конструкции а как объективные представления (типа изображения звезды на линзе телескопа, а не в наших головах). Объективность представлений (явлений) и означает их семантическую нагруженность, а именно их необходимую отнесенность к предмету (денотату). Тем самым Кант постулирует трансцендентальную метафизику как (трансцендентальную) семантику.
3.1. Денотатом, т.е. наиболее общим предметом, наших представлений выступает кантовский трансцендентальный предмет, который вводится Кантом как коррелят ТЕА (А108 - 110 // пар.18 2-го изд. КЧР; В140). Представление объективно (см. п.1 выше) если оно имеет предмет/объект, или денотат (семантическое отношение как ключ к метафизике из Письма к Герцу).
Наша чувственность эмпирически аффицируется вещами-спс (в эмпирическом смысле) или некоторым чувственным многообразием (manifold). В данном аспекте вещи-спс выступают как "истинные" (реальные) аналоги вещей–дн, точнее как их причины (основания). Их можно мыслить (как говорит Кант в Предисловии ко 2-му изд., см. BXIХ прим.) как вещи-дн, освобожденные от условий чувственности, т.е. как рассудочные ноумены (точнее, ноумены в негативном смысле; см. В306-7).
Но нечувственной (интеллигибельной) "причиной" аффицирования выступает кантовский трансцендентальный предмет (см. фр. В 522 и другие). Он задает наш предметный способ познания: мы видим не предметы, а предметно (Э. Кассирер). Благодаря ТП чувственное многообразие конституируется как предмет, точнее как предметы, или вещи-дн.
3.2 С логической точки зрения кантовская трансцендентальная семантика (ср. с его же идеей «трансцендентальной логики») является двухкомпонентной. Точнее, фрегевский "смысл" выступает как двухкомпонентная структура, состоящая из понятийной (концептуальной, рассудочной) и не-концептуальной (чувственной) составляющих (см. развитие этой идеи не-концептулаьного (непонятийного) смысла в работах Р.Ханны + мои тезисы на предстоящих Смирновских чтениях). Понятие рассудка (для того, чтобы быть осмысленным) отсылает к чувственному созерцанию, а уже чувственное созерцание отсылает к предмету (см. В 299): на эмпирическом уровне это «явления» (в смысле В34, т.е. вещи-дн), за которыми как бы стоят вещи-спс, а на трансцендентальном уровне — это кантовский трансцендентальный предмет (как общий умопостигаемый денотат всех чувственных (эмпирических, объективных) представлений.
Классическая логическая семантика (восходящая к Фреге; см. семиотический треугольник) редуцирует «чувственную» составляющую смысла к «рассудочной», или к понятийно-концептуальной. Кант же предлагает более тонкую – четырехкомпонентную – семиотическую схему (знак – понятие – созерцание – предмет). В частности, знаменитый фрегевский пример об Утренней и Вечерней звезде (денотатом которой выступает планета Венера) в трансцендентальной семантике «решается» так. Утренняя и Вечерняя звезды отличаются не своим (понятийным) смыслом, а своим «чувственным» местоположением: утром данный объект находится в такой-то точке небосклона, а вечером – тот же самый объект (и с тем же самым концептуальным/понятийным смыслом) находится в другом месте неба. (На уровне общей кантовской концепции: пространственные и временные характеристики предметов относятся не к рассудку, а к чувственности, они не являются понятийными (предикатами) предметов/вещей).
См. в приложении мои первоначальные тезисы/заявку на доклад от 29.03.2013. Там есть пару полезных ссылок (на те же работы Ханны).
PS. 28.04.2013. 13.50 Первоначальные тезисы доклада существенно переработаны/расширены (с учетом сделанного доклада).
Хотя, конечно, надо посмотреть, что там Якобсон мог им нарассказать...