Современный трансцендентализм

Столкнулся с 2-мя вариантами перевода Пролегомен Канта. Точнее, переводчик вроде бы один - В.Соловьев. Но две редакции перевода: дореволюционная и современная (1994 под ред. Гулыги). Вторая - сильно разочаровала.

«Аналитический метод, поскольку он противоположен синтетическому, вовсе не есть совокупность аналитических положений (суждений. — К.С.); он означает лишь то, что исходят из искомого, как если бы оно было дано, и восходят к условиям, единственно при которых оно и возможно. В этом методе преподавания нередко пользуются чисто синтетическими положениями, как, например, в математическом анализе, и его лучше бы назвать регрессивным методом преподавания в отличие от синтетического, или прогрессивного» [т.4/Пролегомены. с.30 (прим.)].

= другой (дореволюционный) вариант (вроде бы того же В.Соловьева): "Аналитическая метода, насколько она противополагается синтетической, есть нечто совсем другое, нежели совокупность аналитических положений; она означает только, что исходит из искомого как из данного и восходит к условиям, при которых одних оно возможно. В этой методе часто пользуются чисто синтетическими положениями, как например, в математическом анализе, и ее лучше бы назвать регрессивной методой в отличие от синтетической, или прогрессивной." (выложена: http://psylib.ukrweb.net/books/kanti01/refer.htm#s2 - сноска №2)

---

« Каждая вещь есть данная вещь именно потому, что она не есть что-нибудь иное. Это утверждение на первый взгляд кажется шуткой и тавтологией. Однако тут  высказывается фундаментальное положение философии, без признания которого невозможно и прикоснуться ни к какой теории определения. Если вещь есть нечто отличное от иного и, следовательно, есть она сама, то это  возможно только тогда, когда мы внутри  нее не  фиксируем ровно никаких различий. Вещь есть именно она сама: в этом простейшем и очевиднейшим утверждении с абсолютной необходимостью требуется, чтобы она мыслилась вне всяких своих частей. Это делается до полной  осязательности ясным, если  мы начнем рассуждать со стороны этих самых «частей».

Пусть данная вещь состоит из пяти частей. Если мы будем фиксировать каждую часть  отдельно, целой вещи мы никак не получим. В этом дереве, которое я сейчас вижу в своем  окне, отдельный лист не есть дерево,  потому что тогда был бы деревом и всякий  отдельный лист, который валяется на земле, и вместо видимого мною в окне одного, и единственного, дерева было бы столько же деревьев, сколько я вижу на нем листьев. Ствол дерева тоже не есть дерево, потому [что ] тогда бревна, лежащие тут же на дворе, тоже были бы деревьями. Корень дерева тоже не есть дерево, ветки дерева тоже не есть  дерево. И т.д. и т.д. Спрашивается: где же само-то дерево? Совершенно очевидно, что из  отдельных частей дерева нельзя получить самого дерева. Но отдельные части  дерева есть  то, что в нем различимо. Значит, из различимой стороны дерева нельзя получить самого  дерева. Само дерево есть неразличимость, абсолютно самотождество. Только это и дает возможность выделить дерево именно как дерево на фоне всего двора, которое я вижу в   своем окне. Не будь этой неразличимости внутри дерева, я не мог бы фиксировать дерево как дерево, оно распалось бы на тысячи частей, которые сами не суть дерево, и я совсем не отличил бы дерева от всего прочего. Ясно, что неразличимость дерева оказалась необходимым принципом для его различения на фоне прочих предметов и, следовательно, необходимым принципом и для всяких  различений внутри него самого.  Внутренняя неразличимость  вещи есть условие для ее внутренней различимости и  раздельности. Все это относится и к числу. Одна единица не есть число «одиннадцать»;  другая единица тоже не есть число «одиннадцать»; третья единица — то же самое. Спрашивается: откуда же получилось само-то число  «одиннадцать»? Конечно, всякому известно, что практически «одиннадцать» получилось из одиннадцати единиц. И если что смешно и тавтологично, если что действительно глупо, так это именно   утверждение, что вещь состоит из своих частей, а число «одиннадцать» состоит из  одиннадцати единиц. Эта беспомощная и бессильная тавтология ровно ничего нам не  говорит. «Одиннадцать» есть  совершенно отдельная, самостоятельная индивидуальность, не делящаяся на одиннадцать частей. Единицы,  «входящие» в число «одиннадцать», даже  не суть и части числа «одиннадцать». «Одиннадцать» ровно никаких частей в себе не содержит и ни на что не делимо, ни из чего не составляемо. Оно внутри неразличимо, нерасчленимо. Неразличимость есть принцип его различимости.  Конечно, не забудем:   «одиннадцать» не есть просто  неразличимость, а нужно только сказать, что неразличимость есть его перво-принцип, не оно само в его реальной структуре и не его  принцип, но именно его перво-принцип. И потому либо есть такой перво-принцип и  внутренняя сверх-различимость, неразличимость числа «одиннадцать», супра-акт «одиннадцати»,— тогда есть и «одиннадцать» как именно одиннадцатисложная  структура; либо нет  никакого перво-принципа,— тогда нети числа «одиннадцать», а есть  только отдельные единицы. Впрочем, и отдельных единиц тоже не получится, потому что  каждая единица тоже должна быть некоторой самостоятельной неразличимостью; и если  неразличимости нет в «одиннадцати», то ее не будет и в «единице»; «единица» тоже распадается еще на более мелкие части, как распалось «одиннадцать» на отдельные части, а эти части будут распадаться еще дальше. И так до бесконечности мы все будем гнаться за числом и нигде его не найдем, а получим вместо ясной и прозрачной едино-раздельной и разумной структуры числа полную иррациональную тьму и хаос, абсолютное безумие и пустоту, в которой уже действительно не найдешь ничего различного и в которой потонет все ясное, все стройное, все разумное и исчезнет все человеческое. Так, по неизбежной диалектической необходимости абсолютная неразличимость есть принцип и основание различимости, а внутри-раздельное и различимое число требует абсолютной неразличимости как своего перво-принципа».

---

Учебные материалы к теме "Феноменология":1. Катречко С.Л. Учебные материалы по феноменологии (zip-Word)
= (комментарии и фрагменты текстов Гуссерля и феноменологов) =
== 1.1. Интенциональная природа сознания
== 1.2. В чем состоит суть феноменологической редукции (эпохе) Гуссерля?
== 1.3. О соотношении действительных и интенциональных объектов
== 1.4. В чем состоит смысл максимы Гуссерля «Назад к самим вещам?
2. Катречко С.Л. Натуральная модификация гуссерлевской онтологии сознания (zip-Word)
3. Катречко С.Л. Волновая онтология сознания (zip-Word)
4. Катречко С.Л. Кантовская проблема вещи–в–себе и ее решение Гуссерлем (в свете его максимы «Назад к самим вещам!» (Zu den Sachen selbst!)) (zip-Word)
5. Катречко С.Л. К вопросу об экзистенции

См.: Walker R.C.S. Kant: The arguments of the Philosophers. L., 1978. p.10; - http://bookfi.org/book/1416485 ; см. также: Walker R.C.S. “Kant and Transcendental Arguments” The Cambridge Companion to Kant and Modern Philosophy. Ed. Guyer, Paul. Cambridge: Cambridge University Press, 2006; .p. 238 (pp. 238 – 268);

The rule adopted from Bülfinger can be formulated as the following imperative: Find the middle premise that allows both parties to be correct. In the following I will refer to this imperative as the B-rule. In §88 of Living Forces Kant claims that he had found a method in Herr Mairan’s work that could liberate human understanding from the tyranny of errors. 35 Kant says that, through lack of this method, the tyranny of errors has held human understanding captive for whole  centuries. Without it one would have to look  for  specific  errors  in  the  proofs.  However, since human reason has the tendency to accept reasoning that appears correct, it tends not to take on itself the difficult  task  of  finding  mistakes  in  inferences which seem to be valid:

One must have a method by means of which one in every case can decide, through a general estimation of the principles on which a certain opinion is built and through the comparison of those with the conclusion that is drawn from them, if also the nature of the premises includes everything which is required with respect to the doctrine [Lehren]which is inferred from them. This happens when one carefully attends to the determinations that attach to the nature of the conclusion and focuses on 
whether in the construction of the proof one has chosen such principles which are restricted to the same determinations as those which lie in the conclusion. 36

The method can be formulated as a two-step rule that, in the following, I will refer to as the M-rule:

1. Find the determinations on which the conclusion depends.
2. Check whether in the construction of  the proof  such premises are chosen that are restricted by the same determination as that which lies in the conclusion.

Kant exemplifies his use of step 1 of the M-rule by telling us that at first he was fully convinced by Leibniz’s proofs for his estimation of living force. However, by a general consideration of the conditions of the Leibnizian estimation of force he realized that the condition of this estimation was the reality of movement. Hence with ‘determination’ Kant means an assumption which specifies the condition under which the conclusion is taken to be true. The Leibnizian conclusion is of course that the proper measure of force is MV2. The determination on which this conclusion hinges, according to Kant, is that we are considering objects in real movement. Kant then tells us that he came to see with great certainty that this could not yield the desired conclusion. The reason is that the proofs attempted are all mathematical but when we look into what is meant by the words ‘real move- ment’ we find that it cannot get any mathematical support. Indeed the assumption of real movement can be shown to be inconsistent given certain fundamental mathematical principles, in particular the law of continuity. 37  His argument goes as follows: By ‘real movement’ the Leibnizians mean a movement that has some temporal duration. At the starting point the movement is not real and the body has no living force but however small the time is that lapses there is real movement and living force. On the one hand, it is time as such that is the condition of living force, no minimal or determinate duration is required. On the other hand, if in thought you shorten the time span between the starting point A and a point B where the body has a living force, you 
realise that at some point of shortening B would reach A and the object would lose its living force. But this implies that the shortening of time both is and is not the condition that affects the living force. 38 (стр.13)